Победа в лицах. История художника Константина Прохорова

Даже во время войны он не выпускал из рук палитру и кисти и написал серию картин русских полководцев – для вдохновения воинов

Константин Александрович, расскажите о себе, пожалуйста.

– Мне было 17, когда меня призвали в армию, но не было 18, чтобы отправить на войну. Осенью 41-го нас, допризывников, использовали на работах по прокладке грунтовых дорог через лес, которые вели к городу Александров. Мы ежедневно валили лес, а бревна стлали один к одному поперек дороги и засыпали землей – укрепляли дорогу для прохождения бронетехники. Как исполнилось 18 лет, это было в 1942 году, меня призвали служить. Мой путь прошел по различным воинским частям, по военно-пересыльным пунктам, через карантин Московского полка связи, фронтовой дезотряд. Мы участвовали в охране военных частей и объектов. Так и перебрасывали из части в часть – Смоленская область, Тверская, Рогачево и другие военные части Подмосковья. Помню, однажды было так холодно, что я отморозил уши и щеки, тяжело заболел и попал в госпиталь. Судьба распорядилась так, что я остался жив. И в 44-ом, уже к концу войны я был освобожден от службы за истечением срока и по состоянию здоровья.

– Ваши картины необыкновенно насыщенны, в них отмечена и красота природы, и любовь к родному краю. Когда состоялась Ваша первая выставка?

– До армии я учился в Ивановском художественном училище. На время службы вынужден был прекратить любимое дело. Но из вещей в армейский рюкзак всё же собрал набор кистей и небольшую палитру красок. На месте начальник воинской части пригласил меня к себе и, узнав, что я художник, дал задание написать серию картин русских полководцев – для вдохновения воинов. Я объяснил, что для этого мне понадобятся классические портреты Кутузова, Суворова, Богданова-Хмельницкого, Александра Невского, генералиссимуса Сталина и так далее. Руководство части связалось с местной библиотекой и уже через несколько недель у меня были репродукции необходимых персонажей. Через некоторое время я выполнил поставленную задачу. Так во фронтовых условиях состоялось открытие моей первой выставки, она была соединена с церемонией принятия присяги солдат. Но это длилось недолго, месяца три. А потом два года голода, холода, бомбежек и смертей вокруг.

– Как складывалась Ваша судьба после войны?

– После войны приехал в Иваново – продолжать учебу в училище. Голод, карточная система толкнули меня и некоторых моих друзей уехать из этого города на юг – в Крым. В 1946 году я отправился туда и обосновался в Симферополе, где стал заканчивать пятый курс Художественного училища им. Академика Самокиша. Там же познакомился со своей будущей супругой Ниной Глушковой, мы поженились по окончанию училища.

– Крым в Вашем творчестве занимает особое место. Расскажите об этом.

– До войны я бывал во многих городах Крыма. Когда я, спустя год после победы увидел то, что осталось от Севастополя, то мне стало невыносимо больно – ни одного сохранившегося здания. Своими бомбардировками немцы разрушили все до основания. От знаменитой картинной галереи осталась только одна стена. Позже мне довелось познакомиться с директором галереи Михаилом Крошицким, чудом ему удалось вывести, спасти и сохранить большую часть фонда: большие коллекции западноевропейского, русского, местного ремеслового искусства. Впоследствии я написал его портрет и очерк в одной из своих книг воспоминаний.

– Среди Ваших работ есть мозаичным панно «Город-герой Севастополь».

– Это произведение мы создали вместе с женой. Одна из самых ярких страниц истории обороны Севастополя в Великой Отечественной войне – подвиг пяти моряков: политрука Фильченкова, матросов Красносельского, Цибулько, Паршина и Одинцова, которые ценой собственной жизни задержали наступление целой колонны немецких танков. Два года понадобилось нам с женой на изготовление монументальной мозаики из натуральных камней. Чтобы нарисовать эскиз на картоне в натуральную величину полотна, а это 20 квадратных метров, я выбирал множество натурщиков, которые подошли бы под образ героев Севастополя. Для инкрустации панно правительством Крыма мне было разрешено взять "несколько ведер полудрагоценных камней " (так и прописали в документах). Это была яшма разных цветов, базальты, кварцы, гранаты и другие. В потухшем вулкане Карадак были россыпи этих камней. Помню, мы жили в палатках, а двое рабочих выбивали материал из расщелин этого вулкана.

В 1961 году мозаика была вмонтирована в вестибюль матросского театра Севастополя к празднику ВМФ. Это был летний солнечный день, захватывало дух, когда военный оркестр гремел басами: «Легендарный Севастополь – гордость русских моряков, Севастополь, Севастополь..», казалось все моряки, их семьи и многочисленные гости вышли на улицы и площади города в этот день. Белокаменный город-герой, расцвеченный флагами ВМФ, особенно красив. Репродукция мозаики «Город-герой Севастополь» тиражировалась в открытках и журналах многотысячными тиражами. С той поры прошло полвека, а я все помню, как будто это было вчера. И Севастопольское знамя ВМФ бережно храню с того дня. Оно было преподнесено мне вместе с формой почетного моряка (тельняшка, бескозырка, рабочая роба) и крейсерским биноклем, с именной гравировкой, главнокомандующим морским флотом СССР адмиралом Горшковым. Мы с супругой были счастливы от того, что в город-герой тоже вложили свой камень, свою благодарность героическому Российскому флоту. А в 1954 мы с женой приняли решение вернуться на родину – в Подмосковье.